харрис_глава_10.docx

A cognitive psychology of mass communication Third Edition Richard Jackson Harris Kansas State University LAWRENCE ERLBAUM ASSOCIATES, PUBLISHERS 1999 Mahwah. New Jersey London Психология массовых коммуникаций Ричард Харрис 4-е международное издание Санкт-Петербург «прайм-ЕВРОЗНАК» Москва «ОЛМА-ПРЕС...

A cognitive psychology of mass communication Third Edition Richard Jackson Harris Kansas State University LAWRENCE ERLBAUM ASSOCIATES, PUBLISHERS 1999 Mahwah. New Jersey London Психология массовых коммуникаций Ричард Харрис 4-е международное издание Санкт-Петербург «прайм-ЕВРОЗНАК» Москва «ОЛМА-ПРЕСС» 2003 ББК 88.4 УДК 316.7 Х20 Права на перевод получены издательством «ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК» соглашением с Lawrence Eribaum Associates, Inc. Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав. Харрис Р. Х20 Психология массовых коммуникаций. — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. — 448 с. (Проект «Психология-BEST»). ISBN 5-93878-033-0 Эта книга откроет для вас секреты воздействия на человека средств массо­вой информации: телевидения, радио, газет, журналов и многих других элект­ронных и печатных СМИ. Вы узнаете тайны управления массовым сознани­ем, информационной войны, информационного насилия, манипулирования общественным мнением, различных видов рекламы. Изучив эту книгу, вы уз­наете, как не стать заложником манипуляций mass media и как обеспечить собственную информационную безопасность. Психологам, педагогам, социологам, журналистам, политикам, а также всем, кто хочет защитить себя и своих детей от ложных ценностей, навязанных стереотипов. Ричард Харрис ПСИХОЛОГИЯ МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ Редактор Д. Гиппиус ЛП № 000370 от 30.12.99 Подписано в печать 29.10.2002. Формат 60х90'/,6. Печать офсетная. Бумага газетная. Усл. печ. л. 28. Уч.-изя. л. 28,48. Доп. тираж 3000 экз. Заказ Nil 1702. «ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК». 195009, Санкт-Петербург, ул. Комсомола, д. 41, оф. 419, 421. Заказ на печать размешен через издательство «ОЛМА,ПРЕСС Инвест», 129075. Москва, Звездный бульвар, дом 23А, стр. 10. Отпечатано с готовых диапозитивов в полиграфической фирме «КРАСНЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ». 127473, Москва, Краснопролетарская ул„ 16 Все упомянутые в данном издании товарные знаки и зарегистрированные товарные знаки принадлежат своим законным владельцам. глава 10. СЕКС: ВОЗБУЖДЕНИЕ, ОТВРАЩЕНИЕ Вопрос. Один из номеров достаточно заурядного иллюстрированно­го журнала ежегодно вызывает в Соединенных Штатах настоящий ажиотаж и пользуется бешеным спросом. О чем идет речь? Ответ. Sports Illustrated, номер, посвященный купальным костю­мам (Sabo & Jansen, 1992). Вопрос. Что серийный убийца Тэд Банди назвал причиной своей необузданной жестокости, когда в 1989 году давал интервью перед казнью? Ответ. Как сообщалось в прессе, он обвинял порнографию. Тем не менее Линц и Доннерштейн (Linz & Donnerstain, 1992) настаи­вали на том, что из показаний Банди следует иное: причиной бы­ло насилие, которое он видел в кинофильмах и по телевизору. На собрании руководства ФБР в 1986 отмечалось, что у преступни­ков при аресте чаще всего находят не порнографию, а журналы с кровавыми детективами. Вопрос. Когда жестокие люди видят эпизод с изнасилованием, то испытывают сексуальное возбуждение, но нормальные гетеросек­суальные мужчины, наблюдая подобные сцены, обычно не воз­буждаются. В каких случаях это все же происходит? Ответ. Если изображается, что женщина, которую насилуют, воз­буждается и получает удовольствие, то нормальных мужчин это зре­лище тоже возбуждает (Malamuth, 1984; Malamuth & Check, 1983). Наш основной источник информации о сексе — это средства мас­совой информации. Представления о том, что такое секс и чего лю­ди ждут от него, мы получаем отовсюду, начиная с малейших наме­ков в телевизионной комедии и до откровенно порнографических ви­деофильмов. Поданным Time (CNN) на 1998 год, 29% тинэйджеров США считали телевидение главным источником информации о сек­се, а еще в 1986 году эта цифра составляла всего 11% (Stodgehill, 1998). Чуть больше (45%) подростков упоминали как основной источник «друзей», лишь 7% назвали родителей и 3% — сексуальное образова­ние. Мы постоянно узнаем о сексе что-то новое и модифицируем свое представление о его природе. То, как мы воспользуемся этой инфор­мацией, может иметь серьезные последствия для нашей жизни и жиз­ни окружающих. В этой главе мы рассмотрим, каким образом секс представлен в прессе, а затем обратимся к исследованию эффектов воздействия этого материала. Конец главы будет посвящен одной из самых сомнительных областей секса, представленных в масс-медиа, а именно сексуальному насилию. ХАРАКТЕР СЕКСА, ИЗОБРАЖАЕМОГО В СМИ ПРОБЛЕМЫ ДЕФИНИЦИИ Когда мы говорим о сексе в масс-медиа, то должны четко пред­ставлять, что мы под этим подразумеваем. Есть целый тип масс-медиа (по крайней мере, в США), явно называемый «эротическим», «порнографическим» или «сексуально откровенным», куда входят журналы, видеофильмы и некоторые сайты сети Интернет. Эта ин­формация, как правило, распространяется по другим каналам, не­жели обычные СМИ, по крайней мере она недоступна детям. И все же существуют противоречивые мнения на счет того, следует ли ограничивать распространение такого рода информации. Считает­ся, что этот тип СМИ предназначен исключительно для сексуаль­ных целей, не обладает литературными достоинствами и его мате­риалы не являются произведениями искусства. Среди немногочисленых исключений — относительно «ручной» Playboy, практически единственный из сексуальных журналов, кто имеет высокую лите­ратурную репутацию. Существует и серьезная образовательная ин­формация и информация, предназначенная для повышения сексу­альной культуры взрослого здорового населения. Некоторые ученые считают целесообразным строго разграничить материалы, которые изображают изнасилование и другие примеры причинения физического вреда, и материалы ненасильственного со­держания, вне зависимости от того, изображается ли в них деграда­ция, доминирование, подчинение и унижение. Материалы, не изобра­жающие деградацию и насилие, как правило, показывают гетеро­сексуальную пару, которая без принуждения одного из партнеров занимается вагинальным или оральным совокуплением. Экспери­менты свидетельствуют о более значительных негативных эффектах от наблюдения за сексуальным насилием, чем от просмотра филь­мов и видео, не содержащих насилия и деградации. Достаточно ши­роко распространена и так называемая «детская порнография», изо­бражающая маленьких детей. Ее производство запрещено в США и большинстве других стран, однако подобные журналы и видеомате­риалы ввозятся контрабандой и передаются из рук в руки. По оче­видным этическим соображениям, научные исследования эффектов воздействия «детского порно» никогда не проводились. Надо сказать, что секс присутствует не только в откровенной пор­нографии, но и во множестве других материалов, публикуемых СМИ. Например, тема секса широко используется в рекламе, особенно та­кой продукции, как духи, одеколон, средства для ухода за кожей по­сле бритья, а также в рекламе покрышек, автомобилей и кухонных раковин. Секс в масс-медиа не ограничивается явными изображения­ми совокупления или наготы, а может включать любую модель, под­разумевающую сексуальное поведение, интерес или мотивацию. Тем не менее основное внимание в этой главе уделяется более откровен­ным материалам, хотя и не обязательно являющимся «порнографией» в обыденном смысле этого слова. Некоторые из них уже обсуждались в предыдущих главах, особенно четвертой и пятой. Слово «порногра­фия» имеет достаточно широкий спектр значений, в научном смыс­ле оно не точно, поэтому в дальнейшем мы будем использовать вме­сто него термин сексуально откровенные материалы. ИСТОРИЯ СЕКСА В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ Темы секса присутствуют в литературе с самого начала ее суще­ствования. Античные драматурги часто использовали в своих пьесах сексуальные мотивы, примером чему может служить «Лисистрата» Аристофана — антивоенная комедия о женщинах, которые отказыва­ют своим мужьям в сексе, чтобы принудить их прекратить воевать. «Кентерберийские рассказы» Чосера и «Укрощение строптивой» Шекспира наполнены сексуальными намеками и открытыми сексу­альными темами, многие из которых в наше время уже не воспри­нимаются, как из-за архаичности языка, так и из-за ауры «класси­ки», окружающей эти произведения. При этом на протяжении всей истории художественной литературы постоянно менялись мнения о том, насколько позволительно изображение секса в литературе и на­сколько откровенным оно может быть. Когда появились электронные СМИ, то для них были выработаны гораздо более консервативные стандарты, чем для печати, поскольку печатную продукцию сексуальной направленности легче оградить от детей, чем радио или телевидение. С приходом кабельного телевидения и технологии видеокассет возник своеобразный двойной стандарт: для кассет и первоклассных кабельных каналов, таких, как «Плейбой», «Таксидо» и «Америкен экстази», ограничений было меньше, чем для телесети, на основании того, что кабельное телевидение и ленты напро­кат «предлагаются» для просмотра, а телевизионные программы навя­зываются каждому зрителю, имеющему у себя дома телевизор. Еще бо­лее щекотливый вопрос — проблема доступности секса в Интернете и ограничение доступа детей к этой информации. СЕКС В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ СЕГОДНЯ Результаты исследований (Greenberg, 1994; Greenberg & Busselle, 1996; Greenberg & D'Alessio, 1985; Greenberg etal., 1993; Lowry & Towles, 1989) показывают, что сексуальные намеки и сексуальное поведение за­частую бывают опасны для общества, даже если представлены в юмо­ристическом контексте. Примеры секса до брака и супружеских измен намного превысили по количеству сексуальные сцены супружеских от­ношений соотношение партнеров, не состоящих в браке, к супругам в «мыльных операх» 1987 года составляло 24 к 1 (Lowry & Towles, 1989), и это же соотношение в фильмах категории R составляло 32 к 1 (Green­berg et al., 1993). Контент-анализ «мыльных опер» 1995 года показал, что эта тенденция сохранялась, хотя появились и новые темы: негатив­ные последствия секса и отказ от сексуальных предложений. Ни одна из этих тем не оказалась преобладающей по данным исследований 1970-х и 1980-х годов (Greenberg & Busselle, 1996). Секс в СМИ представляет собой ту область, в которой мы четко принимаем некоторые ограничения свободы речи. Относительно то­го, где должны быть установлены эти границы, мнения сильно расходятся. Вряд ли кто-нибудь стал бы настаивать на том, что в сериа­лах «Дома лучше» и «Друзья» следует разрешить показывать голое тело или детей-проституток, несмотря на то, что продюсеров этот вопрос бы волновал меньше всего. Когда мы говорим о допустимых грани­цах свободы, то особенно важен возраст зрителя и читателя. Гораздо больше беспокойств и тревог возникает относительно влияния и эф­фектов сексуальных эпизодов в СМИ на детей, чем на взрослых. Са­мый ярый борец за свободу скорее всего не захочет, чтобы его шес­тилетний ребенок читал Hustler, но даже очень консервативный в мо­ральном плане человек будет меньше беспокоиться за взрослых, которые смотрят фильмы категории X, чем о детях, которые тоже могут посмотреть эти фильмы. Материалы откровенно сексуального содержания традиционно создавали мужчины и для мужчин. В них присутствует отчетливо гипер-маскулинная ориентация, идеализируется мужской тип «мачо». Пока­зываются все возможные виды совокуплений, но уделяется мало вни­мания эротическим предварительным играм, объятиям, нежности и со­стояниям после полового акта. Женщины изображаются в масс-медиа полными желания, всегда принимающими участие в сексе, часто в со­стоянии истерической эйфории. В фильмах мало изображаются по­следствия секса — матрица человеческих взаимоотношений, имеющая большое значение для многих людей. Лишь недавно возросло количе­ство материалов сексуального содержания, уделяющих внимание взаи­моотношениям, до- и посткоитальному поведению, чаще поданных с женской точки зрения и предназначенных главным образом для жен­щин. Тем не менее эти материалы охватывают лишь незначительную часть оценивающегося в пять миллиардов долларов мирового рынка (Day & Bloom, 1988; Hebdictch & Arming, 1988; Weaver, 1991). Хотя муж­чины намного активнее потребляют и ищут сексуальные материалы, чем женщины, это еще не предполагает большей мужской заинтересо­ванности в сексе; данный факт может просто отражать крен индустрии порнографии в традиционно мужском направлении. Очевидно, что масс-медиа — главные источники информации о сексе, информации, которую мы используем, чтобы сконструировать наши представления о сексуальности, сексуальном поведении и свя­занных с этим ценностях (Dorr& Kunkel, 1990; Fabes & Strouse, 1984, 1987; Strouse & Fabes, 1985; Wartella, Heintz, Aidman & Mazzarella, 1990). Чтобы лучше понимать воспринимаемую нами реальность, давайте рассмотрим некоторые эффекты просмотра секса на экране. Изменя­емся ли мы после воздействия материалов подобного содержания? ЭФФЕКТЫ ВОСПРИЯТИЯ СЕКСА ЧЕРЕЗ МАСС-МЕДИА Хотя многие люди предпочли бы, чтобы это было не так, секс, даже откровенный секс, хорошо продается. И печатные издания и телепередачи, ориентированные на секс, коммерчески необычайно выгодны, и этот факт имеет последствия для всех масс-медиа. Тем не менее, поскольку экономические вопросы не являются основной темой этой книги, мы обратимся теперь к различным психологиче­ским эффектам (см.: Linz & Malamuth, 1993; Lyons, Anderson & Larson, 1994; и работы Greenberg, Brown & Buerkel-Rothfuss, 1993; Zillmann & Bryant, 1989, в них дается обзор литературы об эффектах восприятия секса через масс-медиа). ВОЗБУЖДЕНИЕ Первый непосредственный эффект секса в масс-медиа — сек­суальное возбуждение, драйв, который вызывает и усиливает сек­суальное поведение. Сексуально ориентированные масс-медиа, в особенности откровенные журналы и видеофильмы, действительно возбуждают людей сексуально, этот эффект измерялся субъектив­ным уровнем возбуждения с помощью теплографии (Abramson, Perry, Seeley, Seeley & Rothblatt,-1981) и с использованием таких физиоло­гических параметров, как эрекция пениса (Eccles, Marshall & Barbaree, 1988; Malamuth & Check, 1980 a; Schaefer& Colgan, 1977) и вагинальные изменения (Sintchak & Geer, 1975). Сексуальное наси­лие особенно возбуждающе действует на сексуальных маньяков и намного слабее на нормальных мужчин, если только не изобража­ется, что жертва испытывает возбуждение от изнасилования. Сексуальное возбуждение в ответ на стимул, который естествен­ным путем не вызывает эту реакцию, может быть усвоено посредст­вом классического формирования условных рефлексов. Этим объяс­няются широкие индивидуальные различия специфических стимулов, сексуально возбуждающих разных людей. По мере приобретения ин­дивидуального опыта наше восприятие обусловливается различными стимулами, ассоциирующимися с теми, кого мы любим. Поскольку эти ассоциации связаны с определенным человеком, тот или иной человек возбуждается от запаха определенных духов, типа одежды или специфической манеры поведения. Вопреки ожиданиям, уровень возбуждения не обязательно строго коррелирует со степенью откровенности масс-медиа. Порой чело­век больше возбуждается менее откровенной в сексуальном плане историей (Bancroft & Mathews, 1971). Вырезанная из фильма эроти­ческая сцена может сделать фильм даже более возбуждающим, пото­му что зрители могут сами вообразить ее. Сексуальное возбуждение очень индивидуально. Когда людям предоставляется возможность самим придумать окончание романтического эпизода, они скорее всего вообразят ситуацию, гораздо больше возбуждающую их лично, чем если бы они смотрели на чужое видение сексуальной сцены. Есть доля правды в старом трюизме, что самый важный сексуальный орган — это мозг. УСТАНОВКИ И ЦЕННОСТИ Секс и ценности. Большой класс эффектов СМИ связан с воз­действием масс-медиа на установки и ценности. Люди испытывают озабоченность чаще всего в связи с десенсибилизацией (снижением чувствительности) к определенным проявлениям сексуальности, которые могут считаться «неприличными». Например, комедии по­ложений, изображающие сексуальную активность тинэйджеров, ве­роятно, ослабляют ценности, усвоенные в семье, в которой запре­щается добрачный секс. Автомобильные журналы, рекламируя амор­тизаторы, показывают на обложках женщин в бикини, в шутку привязанных к гигантскому амортизатору. Такая реклама может спо­собствовать развитию десенсибилизации читателей к насилию в отношении женщин. Иногда масс-медиа могут действительно изменить ценности и установки человека, а не просто вызвать десенсибилизацию или подкрепление уже существующих установок. Очень вероятно, что тинэйджеры, которые смотрят «Дома лучше» и видят, что один из мальчиков в сериале решает заняться сексом со своей подружкой, тоже могут усвоить ценности этого телегероя. Более вероятно, что такое произойдет, если подобных взглядов придерживаются поло­жительные, уважаемые персонажи телесериалов или фильмов, с ко­торыми зрители могут идентифицировать самих себя. Сексуальная распущенность проститутки вряд ли повлияет на ценностную ори­ентацию зрителя, а вот распущенность уважаемой матроны, живу­щей за городом, может воздействовать на аудиторию достаточно серьезно. Беспокойство такого рода выразил, в частности, бывший вице-президент США Дэн Кейл, когда в 1992 году критиковал ге­роиню комедии положений Мэрфи Браун как недопустимую ролевую модель, потому что у нее родился ребенок (и, по всей вероят­ности, была любовная связь) вне брака (см. главу 5). Еще одна проблема, касающаяся влияния на ценности и установ­ки, состоит в том, что сексуально ориентированные масс-медиа побу­ждают людей не воспринимать сексуальные темы настолько серьезно, насколько они этого заслуживают. Когда сексуальный журнал регулярно выпускал карикатуры «Честер-приставала», изображавшие заигрыва­ние с детьми, публика сочла, что это слишком легкомысленное отноше­ние к серьезной теме. История из Penthouse «Ублажая рядового Райана» рассказывала, как барменша надевала презерватив на член рядового*, и это была пародия на серьезный военный фильм «Спасение рядового Райана». Одна из статей в секс журнале, адресованном мальчикам-тин-йджерам, называлась «Хороший секс с застенчивыми девчонками», это тоже открытая для критики тема. И хотя почти все согласятся, что в сек­се есть много комичного, для большинства людей существуют неко­торые сексуальные темы, не допускающие легкомысленной трактовки.1 Иногда юмористическое отношение к сексу несет серьезное посла­ние. Когда отец из «Женатого мужчины с детьми» ругает дочку, которая получила плохую оценку, он чувствует облегчение, потому что, по край­ней мере, это была плохая оценка за сексуальное образование. Смеш­но, но эта сексуально-либеральная комедия подтверждает очень кон­сервативное, и в данном случае скрытое, убеждение, что знание о сек­се и контрацепции ведет к распущенности. Когда в рекламе автомобиля две женщины обсуждают, не для того ли мужчины ездят на больших машинах, чтобы компенсировать размер своих пенисов («Интересно, что у него под капотом»), эти женщины передают послание о том, что именно привлекает женщин в мужчинах (Leo, in: Strasburger, 1995). Ценности, касающиеся установок в отношении женщин, пред­ставляют особый интерес. Самая острая критика в адрес сексуально откровенных материалов говорит об их общей направленности про­тив женщин. Обычно именно женщины, а не мужчины, изобража­ются игрушками или жертвами противоположного пола. Хотя эта оза­боченность касается всей палитры сексуальных эпизодов и сцен в масс-медиа, больше всего она затрагивает тему сексуального насилия. Какое представление сложится о том, чего ждут женщины от заня­тий сексом, у тех мальчиков-тинэйджеров, которые видят фотогра­фию отбойного молотка, засунутого в вагину, в качестве иллюстра­ции к рассказу под названием «Как лечить фригидность»? Когда жур­нал Hustler печатает серию фотографий с изображением того, как массовое изнасилование перерастает в оргию, показывая, что жен­щины возбуждаются, когда на них нападают, то чему учат такие фо­тографии о женщинах и об их реакции на принудительный секс? Исследование, рассматривающее этот вопрос, мы обсудим далее. Наконец, люди иногда жалуются, что секс в масс-медиа, в особенно­сти наиболее откровенные вещи, лишает человека ощущения мистики, какой-то ауры в этой таинственной, почти священной сфере. Это мне­ние трудно сформулировать, еще труднее опровергнуть или тестировать эмпирически, но именно такие аргументы высказываются чаще всего. Экспериментальные доказательства Некоторые исследования показали эффекты демонстрации в СМИ сексуальных материалов ненасильственного содержания и их влияние на установки и ценности зрителей. После просмотра слай­дов и фильмов, в которых сексом занимались красивые обнажен­ные женщины, своих собственных партнерш мужчины оценивали как менее привлекательных и одаренных в этом отношении, хотя и сообщали при этом, что их сексуальное удовлетворение не снижа­лось (Weaver, Masland & Zillmann, 1984). Участники еще одного экс­перимента сообщали о том, что меньше любят своих партнерш после просмотра откровенно сексуальных видеофильмов с очень привле­кательными моделями (Kenrick, Gutierres& Goldberg, 1989). Муж­чины, которые просмотрели видеофильм порнографического содер­жания, после этого более сексуально реагировали на женщину, брав­шую у них интервью, чем мужчины, просмотревшие контрольный видеофильм, хотя этот результат был верен лишь для тех испытуе­мых, кто придерживался традиционных тендерных схем (McKenzie-Mochr& Zanna, 1990). Все эти эксперименты свидетельствуют о зна­чительных изменениях установок после лишь незначительного про­смотра материалов сексуального содержания. Зиллман и Брайант (Zillmann & Bryant, 1982, 1984) на протяже­нии недели показывали участникам экспериментов эротические фильмы, а спустя 1—3 недели тестировали их. Психологи обнару­жили, что испытуемые, видевшие сексуально откровенные фильмы, переоценивали частоту встречающихся в них сексуальных сцен с фелляцией, куннилингусом, совокуплением, садомазохизмом и сно­шением с животными, по сравнению с восприятием контрольной группы, смотревшей фильмы несексуального содержания. Это мо­жет отражать когнитивную эвристику наличия, когда мы оцениваем частоту различного вида активности по легкости, с которой мы мо­жем вспомнить примеры (S. Taylor, 1982; Twersky& Kahneman, 1973, 1974). Так увиденные яркие примеры из масс-медиа приводят нас к переоценке подобных событий в реальности и воспринимаемая на­ми реальность начинает существенно отличаться от подлинной. Применяя ту же самую методологию, использовавшуюся и в ис­следованиях 1982 и 1984 года, Зиллман и Брайант (Zillmann & Bryant 1988а, 1988b) обнаружили эффекты этой воспринимаемой реально­сти для установок в отношении реальных людей. Субъекты, видя от­кровенные фильмы, говорили впоследствии о меньшей сексуальной удовлетворенности от страсти, физической привлекательности, сек­суального любопытства и полового акта с партнерами в реальной жизни. В отличие от контрольной группы, для которой этот фактор оставался очень важным, они не включали в секс эмоциональную со­ставляющую. Кроме того, они проявили более сильную заинтересо­ванность в добрачном и внебрачном сексе и хуже оценивали брак и моногамию. Они также проявляли меньше желания иметь детей и большее приятие мужского доминирования и женского подчинения. Результаты, как правило, не различались для мужчин, женщин, сту­дентов колледжа и не студентов. Испытуемых в эксперименте Дермера и Пищински (Dermer & Pyszczynski, 1978) просили думать о своих партнерах по сексу перед чтением откровенных отрывков о сексуальных женских фантазиях. Позже они оценивали своего партнера как более сексуально при­влекательного. Несоответствие данных этого эксперимента резуль­татам Зиллмана и Брайанта, скорее всего, возникло из-за специфи­ческих процедурных аспектов исследования, в частности, исполь­зуемых материалов или психологических различий в реакциях на печатный и видеоматериал. Словесные описания секса в прессе (на­пример, колонка Советника в Penthouse), вероятно, ведут к больше­му проявлению фантазий, связанных с имеющимся партнером, то­гда как секс на фотографии может поощрить сравнение не в пользу своего партнера. Чтобы воздействовать на установки, сексуальный материал со­всем не обязательно должен быть откровенным или живописным. Брайант и Рокуелл (Bryant & Rockwell, 1994) обнаружили в ходе экс­перимента, что те тинэйджеры, которые просто смотрели большое количество вечерних эротических программ, высказывали другие су­ждения и оценки по сравнению с контрольной группой, когда уче­ные просили испытуемых оценить степень неприличия фильмов или несправедливость по отношению к жертве в фильме. Надо отметить, что суждения подростков смягчались четкой системой семейных ценностей, активным критическим взглядом и открытыми дискус­сиями в семье на эти темы. ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ Обучение новому виду поведения. Второй большой класс эффек­тов — эффекты, связанные с поведением. С одной стороны, сексуаль­ные масс-медиа могут действительно научить новым манерам пове­дения. В качестве секс-терапии пара может приобрести руководство, чтобы обучиться новым сексуальным позициям или поведению, ко­торое они не пробовали раньше. С другой стороны, новое поведение не всегда так уж безопасно. Один из номеров Penthouse содержал се­рию фотографий из Юго-Восточной Азии, на которых изображались женщины, зверски изрубленные, связанные толстой веревкой и сви­сающие с деревьев. Два месяца спустя 8-летняя китаянка Чепел Хилл из Северной Каролины была похищена, изнасилована и убита. Ее те­ло было подвешено на дереве (New York Times, 1985, процитировано в Final Report, 1986, p. 208). Конечно, такие истории происходят не часто и четко определить причинную связь в этих случаях бывает трудно, но все-таки подобное сопоставление очень тревожит. Некоторые из самых грубых материалов показывают крайние формы сексуального насилия, которые наблюдатель может повторить в своих поступках. Имеются в виду очень жестокие и агрессивные об­разы, в том числе убийство («убойные» фильмы), различные пытки и такая, например, извращенная форма насилия, как сексуальное проникновение в глазницы свежего трупа (skull-fucking). По очевид­ным этическим соображениям тема материалов экстремального сек­суального содержания трудна для научного изучения. Растормаживание Материалы эротического содержания могут также вызвать растормаживание уже знакомого типа поведения, это может происходить, когда по телевидению показывают секс до брака и эти сцены снима­ют существующие у зрителя запреты по отношению к подобным по­ступкам. Наблюдение за сценой изнасилования, в которой показы­вают, что женщина наслаждается, когда ее насилуют, может спрово­цировать растормаживание тайного импульса мужчины совершить насилие. Эта проблема особенно настораживает, учитывая некоторые имеющиеся данные о том, что удивительно большое количество мо­лодых мужчин-студентов колледжа признавались, что совершили бы изнасилование, если бы знали наверняка, что их не арестуют (Check, 1985; Malamuth, Haber& Feshbach, 1980). Сексуальные преступления Самое тревожное в поведенческих эффектах просмотра эроти­ческих материалов заключается в том, что прослеживается непоредственная связь с совершением сексуальных преступлений. Было проведено много исследований, рассматривающих рейтинги таких преступлений, как изнасилование, эксгибиционизм, растление несовершенолетних, в зависимости от изменения доступности материа­лов откровенно сексуального характера. В детальном обзоре таких работ Курт доказывал, что существует корреляция между доступно­стью сексуально откровенных материалов и некоторых сексуальных преступлений (1984; см. также: Court, 1977, 1982; Bachy, 1976). Кроме того, по мнению Курта, более ранние исследования на эту тему не отражают действительности. В первую очередь это относится к рабо­те Кучински (Kutchinsky, 1973), доказывающей снижение сексуаль­ных преступлений в Дании после либерализации ограничения по­каза порнографии в 60-х годах, так как в ней были объединены дан­ные об актах изнасилования и вуайеризм, неприличное обнажение и гомосексуальный секс. В большинстве западных стран в конце 20-х годов одновремен­но с возрастанием доступности сексуально откровенных материа­лов выросло и число изнасилований. Курт (Court, 1984) представил данные, собранные в двух австралийских штатах, которые показы­вали резкое увеличение числа изнасилований в Южной Австралии, где в начале 70-х годов были изданы либеральные по отношению к порнографии законы, при том что в Квинсленде, где подобные за­коны изданы не были, роста насилия не наблюдалось. На Гавайях между 1974 и 1976 годами в период ограничений сексуально откро­венных СМИ наблюдался относительный временный спад количе­ства изнасилований. В модуле 10.1 приводится интересный пример, противоречащий этим данным. Очень трудно установить четкую причинную взаимосвязь между доступностью сексуально откровенных материалов и частотой из­насилований, так как на число преступлений влияют и другие реле­вантные факторы, такие, как разнообразие сексуальных материалов, изменение отношения в обществе к сообщениям о сексуальных на­падениях и изменения норм, санкционирующих такое поведение. Некоторые данные показывают корреляцию между количеством из­насилований и тиражами сексуальных журналов, в особенности журналов, где встречалось изображение или рассказ о сексуальном насилии. Например, Бейрон и Страус обнаружили корреляцию +0,64 уровня изнасилований и уровня тиражей шести сексуальных жур­налов в 50 американских штатах (1985, процитировано в Final Report, 1986). Несмотря на то что другие исследователи считают, что здесь не прослеживается отчетливой взаимосвязи, не подтверждаются и объяснения о том, что эротические материалы способствуют высво­бождению сексуальных импульсов и снижению уровня сексуальных преступлений. Хотя никто не считает изнасилование преступлением без жертв и не заявляет, что его следует разрешить официально, законы о пор­нографии и непристойностях подвергаются регулярным нападкам, потому что они якобы запрещают преступления без жертв, которые не стоят преследования полиции и усилий судей. В модуле 10.2 этот вопрос рассматривается в несколько ином ракурсе. Модуль 10.1. ПОРНОГРАФИЯ В ЯПОНИИ (ABRAMSON & HAYASHI, 1984) Япония дает нам интересный и необычный пример для иссле­дования: в этом обществе сексуальные масс-медиа довольно рас­пространены, однако уровень изнасилований очень низкий. Сексу­альные темы в японском искусстве возникли много веков назад и восходят к объектам древнего культа плодородия, деревянным гра­вюрам. Несмотря на то что в 1868 году после революции Мейдзи были введены некоторые ограничения и цензура, а еще больше ограничений было внесено во время американской окку­пации после окончания Второй мировой войны в 1945 году, сексу­альность оставалась ведущей темой в японской массовой культуре и не связывалась с чувством стыда или вины. Хотя в Японии и встречаются некоторые специфические ограничения для изобра­жений волос на лобке или рисунков и фотографий с гениталиями, но зато нет особого типа сексуальных СМИ, какие существуют в США. Так, обнаженное тело, связанное веревками, изнасилование регулярно показывают по коммерческим телевизионным програм­мам и в популярных фильмах и журналах, включая рекламные ма­териалы. В фильмах часто изображаются яркие сцены изнасило­вания или рабского подчинения. В последние годы рынок навод­нили журналы с обнаженн*1ми школьницами. Японские законы раз­решают заниматься сексом с детьми старше 12 лет, и некоторые школьницы зарабатывают деньги проституцией и удовлетворени­ем специфических сексуальных желаний в мужских «клубах фанта­зий». Некоторые оправдывают увеличившийся интерес мужчин к детской сексуальности растущим ощущением угрозы со стороны женщин, которые стали более современными и более требователь­ными к равенству (Lolita in Japan, 1977). Почему тогда уровень зафиксированных случаев изнасилований в Японии намного ниже, чем в других странах (2,4 на сто тысяч человек населения по сравнению с 34,5 в США, 10,1 в Англии и 10,7 в Германии)? Абрамсон и Хайаши (1984) считали, что ответ на этот вопрос надо искать в различиях культур. Японское общество обращает особое внимание на порядок, выполнение обязанностей, кооперацию и добродетель, и тот, кто нарушает социальные нормы, «теряет лицо». Кроме того, секс не является сегментом социаль­ной жизни, как в США. Другие исследователи полагают, что наси­лие в Японии скорее всего подстрекается группами, его соверша­ют подростки и по большей части жертвы не сообщают в полицию (S. Goldstein& Ibaraki, 1983). КАТАРСИС Катарсис — еще один мнимый эффект масс-медиа, то самое эмо­циональное высвобождение, имеющее большое значение для психо­динамических моделей личности (например, у Фрейда). Примени­тельно к сексу аргументы в пользу катарсиса говорят о том, что по­требление секса через СМИ высвобождает сексуальные импульсы, это высвобождение связывают с влиянием журналов и видео (возможно, в виде мастурбации), и оно является своеобразным замещением ре­альности. Аргументацию в пользу катарсиса часто используют либе­ралы, чтобы поддержать требования снижения ограничений для сек­суально откровенных материалов (например, Kutchinsky, 1973). Экс­периментальная база обоснования катарсиса как функции просмотра секса в СМИ довольно слаба, если вообще существует (Comstock, 1985; Final Report, 1986). Модуль 10.2. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ПОРНОГРАФИЯ ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ БЕЗ ЖЕРТВ? Чаще всего, высказывая аргументы против легального ограни­чения производства или продажи сексуально откровенных материа­лов, говорят о том, что раз люди добровольно потребляют такую продукцию и по своей воле выбирают ее, то они никому не прино­сят этим вреда, и в этом случае нет смысла наказывать преступления без жертв. Некоторые критики настаивают, что на самом деле у порнографии есть много жертв. Рассмотрим показания в некоторых явно экстремальных уголовных делах (Final Report, 1986). Пятилетняя девочка рассказала своей приемной матери: «У нас дома есть фильмы. Папа показывает их мне, когда мама уходит. В них люди не носят одежды, и папа и я снимаем одежду и делаем, как люди в фильмах» (р. 200). Мать и отец заставляли своих четырех дочерей в возрасте от 10 до 17 лет заниматься семейным сексом и делали на видео люби­тельские порнофильмы. Эта мать также водила девочек на свида­ния с мужчинами, она смотрела, как ее дочери занимались сексом, а затем лично собирала деньги — от 30 до 40 долларов (р. 202). Мужчина, посмотревший фильм, в котором женщина совокупля­лась с собаками, решил устроить вечеринку и воплотить увиденное в жизнь. Как рассказывала его гостья: «Он попросил меня положить что-нибудь вкусное в мою вагину, чтобы собака могла лизать там» (р. 204). Девушка, получившая на конкурсе звание «Подружка года», по­казала на суде, что мужчина пытался изнасиловать ее после того, как узнал фотографию в журнале (р. 202). «[Мой отец] часто подвешивал меня вверх ногами в чулане и за­талкивал мне во влагалище отвертки, кухонные ножи. Иногда он сна­чала подогревал их. Одновременно он заставлял меня заниматься с ним оральным сексом. Почти каждый день он смотрел фотогра­фии с порно, с их помощью придумывал, что сделать со мной или с моими сестрами» (р. 206). «У моего мужа была большая коллекция порнофотографий... [Он] привязывал меня к кровати и занимался со мной содомией... потом я стала отказываться, когда он предлагал связать меня и при­вязать к кровати, как модель в журнале» (р. 207). ПРЕОБЛАДАЮЩИЙ ТОН Воспринимаемая реальность эротики в масс-медиа, реагирование и эффекты на нее не всегда соответствуют самому характеру материа­ла. Они также зависят от контекста материала и контекста, в кото­ром человек его видит. Такие разного рода переменные вместе состав­ляют преобладающий тон (prevailing tone) (Eysenck & Nias, 1978). Ха­рактер этого преобладающего тона может различаться в зависимости от переживаний, которые испытывает зритель, когда смотрит сексу­альные сцены, фильмы или фотографии. Одна из релевантных переменных в преобладающем тоне — сте­пень игривости и серьезности материала. Даже очень откровенная и потенциально противоречивая тема, если она представлена серьезно, то обычно не вызывает негодования у зрителя. Например, докумен­тальный фильм об изнасиловании или со вкусом поставленная теле­визионная драма об инцесте может считаться абсолютно приемлемой, тогда как намного менее откровенная комедия на ту же тему может показаться оскорбительной или «чересчур эротичной». В таких слу­чаях особую тревогу должен вызывать не секс сам по себе, а скорее комедийный подход к этой теме. Откровенные сексуальные видео­фильмы, книги и журналы часто используются в секс-терапии, с их помощью лечат сексуальные расстройства и особенно сексуальных маньяков (Quinsey& Marshall, 1983). Второй фактор, определяющий преобладающий тон, — это цен­ность с точки зрения искусства и замысла. Мы по-разному реагиру­ем на откровенно сексуальные рисунки Пикассо и рисунки из жур­нала Hustler. Для нас приемлема эта тема у Шекспира, у Чосера, в вет­хозаветной «Песни песней» Соломона и в серьезных руководствах по сексу. При наличии серьезных литературных и дидактических наме­рений секс считается приемлемым и здоровым. Интересно в этом плане рассмотреть нашу реакцию на литературные произведения, на­писанные во времена, когда в обществе были другие стандарты. На­пример, стал бы Ретт Батлер критиковать «Унесенные ветром», уп­рекая этот роман за изображение насилия, или счел бы безусловно романтическим произведением? Похожая тревога возникает в отно­шении расизма, когда некоторые люди выступают за то, чтобы изъ­ять «Гекльберри Финна» из школьных библиотек и вообще из обра­щения, потому что изображение в нем африканского раба Джима по современным меркам может считаться расистским. Взаимосвязь и интеграция секса в сюжете и в намерении автора также входит в понятие преобладающего тона. Сексуальная сцена, да­же в смягченном и завуалированном виде, может показаться оскор­бительной, если она «притянута за уши» просто для того, чтобы сде­лать историю более пикантной, а на самом деле не относится непо­средственно к сюжету. Сексуальные сцены в истории о проститутке могут показаться более обоснованными, чем такие же сцены в сю­жете о женщине — исполнительном директоре. Секс, разумеется, не единственный мотив, появляющийся в СМИ «для завлекательности»; например, в современных телесериалах и фильмах часто бывают эпи­зоды с погоней на автомобилях и катастрофы, лишь отдаленно свя­занные с основным сюжетом. Ситуационный контекст просмотра также влияет на переживания и последующие эффекты от сексуальных масс-медиа. Эротический фильм может вызвать различные реакции в зависимости оттого, смот­рите ли вы его с родителями, бабушкой и дедушкой, с вашими детьми, сами, в группе близких друзей того же пола или с супругой или супру­гом. В зависимости от ситуации фильм покажется более или менее эро­тичным или возбуждающим, приличным или оскорбительным. Культура тоже играет определенную роль. В некоторых культу­рах женская грудь не считается особенно эротичной или неприлич­ной для показа на публике. После знакомства с такими культурны­ми различиями, по крайней мере с 14 лет, большинству читателей журнала National Geographic фотография женщины с обнаженной гру­дью, представительницы какой-нибудь экзотической страны, не по­кажется чересчур эротичной, сексуальной или неуместной. Даже в западной культуре стандарты изменились. На протяжении почти все­го XIX века колени и икры считались эротичными и изображение женщины с обнаженными коленями сочли бы скандальным, может быть, даже сексуально возбуждающим, как в наше время — женщи­ну с голой грудью. В целом Северная Америка намного консерва­тивнее в вопросе допустимого сексуального выражения, чем культу­ры Северной Европы или Латинской Америки, но в то же время она намного либеральнее многих исламских культур и культур Вос­точной Азии. Наконец, наши ожидания также влияют на преобладающую то­нальность. Секс менее оскорбителен и выглядит не настолько шо­кирующим, если его ждут, нежели когда сексуальная тема возника­ет внезапно. Фотография обнаженной женщины, которая ловит открытым ртом вываливающийся из мясорубки кровавый фарш, не произведет шокирующего впечатления в журнале Hustler, а вот ана­логичная фотография в Newsweek, мягко скажем, удивит. Стимул мо­жет быть один и тот же, однако воспринимаемая реальность, то, как мы ее видим, будет значительно отличаться в этих двух случаях. Далее мы обратимся к взрывоопасному сочетанию секса и наси­лия в масс-медиа: к сексуальному насилию. СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ Хотя ни секс, ни насилие в СМИ не являются чем-то прин­ципиально новым, сочетание этих двух компонентов стало в по­следние годы преобладающим. Кабельное телевидение, видео и ком­пьютерные технологии дали публике много новых возможностей смотреть фильмы и другие материалы сексуального характера в уют­ном уединении. Несмотря на то что многие люди не испытывают желания искать такие материалы или посещать кинотеатры ради просмотра эротики, шанс увидеть нечто эротическое в безопасной приватной домашней обстановке усиливает его привлекательность. Сексуальные журналы — не новое изобретение, новыми являются лишь откровенно жестокие издания, и даже такие «признанные» из­дания, как Penthouse и Playboy, все чаще обращаются к теме сексу­ального насилия (Dietz& Evans, 1982; Malamuth & Spinner, 1980). Еще один давно известный жанр — фильмы ужасов, которые с не­давних пор превратились в шоу с обилием сцен насилия в отноше­нии женщин и сексуальных эпизодов (Palys, 1986; Yang & Linz, 1990). Эти фильмы в основном предназначены для тинэйджеров, хотя и относятся к классу R. Во всех этих СМИ главным является не секс и не насилие, а способ, каким и то и другое подается вместе. Вооб­ражаемая реальность, сконструированная в сознании зрителя после просмотра таких материалов, может иметь некоторые очень серьез­ные последствия. Давайте обратимся теперь к рассмотрению эффек­тов сексуального насилия. ЭРОТИКА КАК СТИМУЛЯТОР АГРЕССИИ Психологи выдвигают множество спекуляций на тему связи секса и агрессии, в особенности когда речь идет о стимулировании жес­токого поведения в результате сексуального возбуждения. В этом во­просе, однако, результаты разных исследований противоречат друг другу. Некоторые доказывают, что эротические материалы способ­ствуют агрессии (Baron, 1979; Donnerstein & Hallam, 1978), другие — наоборот, что эротика вызывает торможение агрессивных импуль­сов (Donnerstein, Donnerstein & Evans, 1975; White, 1979). Разрешение этой проблемы, по-видимому, затрагивает характер самих материа­лов. Сексуальное насилие и неприятные темы, как правило, спо­собствуют проявлению агрессии, в то время как темы, не связан­ные с насилием, а относящиеся к теме любви и приятному «мягко­му порно», могут тормозить агрессию (Sapolsky, 1984; Zillmann, Bryant, Comisky, & Medoff, 1981). Маламут (Malamuth, 1984) описывал эксперименты, в которых мужчинам показывали сцены сексуального насилия и вслед за этим измеряли их установки. В отличие от контрольной группы, испы­туемые проявляли после просмотра нечуткость к насилию вообще и изнасилованию женщин, в частности, особенно если в фильме изо­бражалось, что женщины-жертвы возбуждаются во время изнасило­вания. Сексуальное насилие возбуждало испытуемых только в том случае, если изображалось возбуждение жертвы. Индивидуальные различия мужчин-зрителей В другие работах исследовались осужденные насильники и было обнаружено, что преступников возбуждали как сцены изнасилова­ния на экране, так и секс с взаимного согласия, хотя нормальных мужчин возбуждал только обоюдный секс (Abel, Barlow, Blanchard & Guild, 1977; Barbaree, Marshall & Lanthier, 1979). Исключение состав­ляли сцены, в которых жертва разыгрывала наслаждение от наси­лия и испытывала оргазм; в этом случае нормальные мужчины (но не женщины), чувствовали одинаковое с преступниками возбужде­ние от сцены насилия, и это возбуждение было сильнее, чем от сце­ны секса по взаимному согласию (Malamuth, Heim & Feshbach, 1980). При дальнейшем исследовании индивидуальных различий у муж­чин Маламут и Чек (Malamuth & Check, 1983) предлагали мужчинам прослушать одну из трех записей с материалом сексуального содер­жания. В первой секс происходил по взаимному согласию, в двух дру­гих имитировалось изнасилование, но женщина показывала возбуж­дение или выражала отвращение. В том случае, когда женщина вы­ражала отвращение, мужчины, как со склонностью к насилию, так и без нее, возбуждались сильнее от обычного секса, чем от насилия, об этом свидетельствовали их субъективные оценки и набухание пени­са. Но если изображалось, что женщина тоже испытывает возбужде­ние, то мужчины, не склонные к насилию, одинаково возбуждались, просматривая секс по взаимному согласию и изнасилование, хотя мужчины с ориентацией на насилие в действительности проявляли больше возбуждения, просматривая версию изнасилования. Схожие результаты были получены Маламутом (Malamuth, 1981) при исполь­зовании стимуляции видеорядом. Можно ли перенести эти эффекты на другие ситуации? Доннерстайн и Берковиц (Donnerstein & Berkowitz, 1981; см. также Don-nerstein, 1980) показывали мужчинам фильм с насилием и сексом, в котором на женщину нападали, раздевали ее, связывали и насило­вали. В одной из версий фильма изображалось, что женщина полу­чает удовольствие от изнасилования. После этого участникам экспе­римента предоставлялась возможность нанести удар электрошоком помощнику экспериментатора, который до этого их разозлил. Муж­чины, видевшие фильм с изображением изнасилования, наносили по­мощнику экспериментатора больше ударов электрошоком, если он был женского пола, а не мужского. Следовательно, можно сделать вы­вод, что ассоциация секса и насилия в фильме способствует перене­сению жестокого поведения на новую ситуацию. Большинство экспериментов проводилось с мужчинами. Тем не менее некоторые эксперименты, проведенные с женщинами, снова продемонстрировали похожие поведенческие эффекты усиления аг­рессии по отношению к женщинам (Baron, 1979), эффект десенси­билизации и привыкания к насилию и одобрение мифов об изнаси­ловании (Malamuth & Briere, 1986; Zillmann & Bryant, 1982). Выводы Проведя мета анализ работ, посвященных исследованию взаимо­связи воздействия порнографии и одобрения мифов об изнасилова­нии, Аллен, Эммере, Гебхардт и Джайери (Alien, Emmers, Gebhardt & Giery, 1995) сделали вывод о том, что экспериментальные исследова­ния последовательно подтверждают такой эффект влияния порногра­фии, как одобрение и принятие мифов об изнасиловании, хотя в тео­ретических работах говорится о лишь незначительном эффекте или его отсутствии. Эта взаимосвязь наблюдалась в экспериментах более явно, когда порнография включала также и насилие, чем когда про­водились эксперименты только с эротическими материалами, хотя некоторые экспериментальные работы в обоих случаях демонстриро­вали наличие такого эффекта. Какие выводы можно извлечь из исследований сексуальной жес­токости? Первый: для воспринимаемой зрителем реальности важно, получает ли женщина удовольствие и возбуждается ли от насилия. Гораздо более нежелательные эффекты наблюдаются у нормальных мужчин, если им показывают, что женщина возбуждается, а не пу­гается. Этот образ женщины, «заводящейся» от насилия, по-види­мому, не только безвкусное искажение реальности, но и образ, пред­ставляющий потенциальную опасность. Второй важный вывод со­стоит в том, что масс-медиа, в которых подается изображение секса и насилия, зачастую воздействуют на разных мужчин по-разному, в зависимости от собственной склонности мужчин применять силу в своей жизни. СМИ, содержащие насилие и секс, вероятнее всего возбуждают потенциальных преступников, склонных к изнасилованию, и других ориентированных на силу мужчин или даже подстре­кают их к действиям, особенно когда в СМИ изображают, что жен­щина испытывает от насилия удовольствие. БОЕВИКИ Секс + насилие в популярных кинокартинах Поскольку в рассматриваемых нами исследованиях применялись сексуально откровенные материалы, тот сорт прессы и видео, кото­рый считается «махровым порно», многие, пожалуй, сочтут, что эти данные не относятся к тем фильмам или газетам, которые они сами стали бы смотреть или читать. Тем не менее сексуальное насилие никоим образом не ограничивается эротическими материалами, не­доступными детям. Сотни обычных средних фильмов категории R продают и показывают повсюду — в кинотеатрах и в видеомагази­нах — без каких-либо запретов. Пользуются большим успехом такие сериалы, как «День всех святых», «Детская игра», «Пятница, трина­дцатое», «Крик», «Кошмар на улице Вязов» и множество менее из­вестных фильмов. Многие из них отличаются особой жестокостью и полны сексуальных намеков. Например, в «Чужой жертве» пока­зано, как запятнанный кровью вампир высасывает внутренности мертвой женщины из дыры в ее животе. «Праздник плоти» изобра­жает червяков, пожирающих живых людей, они начинают с лица и переползают вниз. Фильм «Пусть они умирают медленно» обещает «24 сцены варварской пытки», вроде той, когда мужчина разрезает женщину пополам (Child's Play, 1987, p. 31). «Отпрыск» показывает, как солдат душит девушку, взятую в плен, целуя ее. Даже в фильме категории PG «Золотой глаз» про Джеймса Бонда, выпущенном в 1995 году, была злодейка, завлекавшая мужчин в постель и затем уничтожавшая их. В этом фильме есть также сцены соблазнения с очень живой потасовкой между мужчиной и женщиной как своего рода предвкушением полового акта. В некоторых странах изнасило­вание и другие акты насилия против женщин — обычное сексуаль­ное удовольствие (см. модуль 10.3). Хотя многие из этих фильмов в США имеют категорию R, другие фильмы выпускаются вообще без указания категории, чтобы избежать ограничения R: «несовершеннолетним смотреть только с родителя­ми». Поскольку никакие ограничения в видеомагазинах не действуют, рейтинги и классификация не решают проблемы порнографии и насилия. Такие фильмы смотрят многие подростки. Опрос, проведен­ный в начале 80-х годов среди 4500 подростков Англии и Уэльса, об­наружил, что почти 20% 13—14 летних мальчиков смотрели фильм с сексом и жестокостью «Я плюю на твою могилу». Этот фильм офи­циально был признан непристойным и подлежал запрету в Соединен­ном Королевстве (Hill, Davis, Holman & Nelson, 1984). Более позднее исследование в США (Oliver, 1993) обнаружило, что пунитивные ус­тановки по отношению к сексуальности и традиционные установки относительно женской сексуальности ассоциировались с более силь­ным удовольствием у учащихся средней школы, когда они предвари­тельно смотрели боевики. Некоторые исследователи отметили тренд в сторону более сильных, менее уязвимых женских персонажей в не­давно выпущенных фильмах «Городская легенда», «Я знаю, что ты де­лала прошлым летом» и «Невеста Чаки». Тревожнее всего в таких фильмах сопоставление эротики и наси­лия. Так, одна сцена из «Убийц с ящиками для инструментов» начина­ется с того, что женщина раздевается и входит в ванну под звуки неж­ной эстрадной мелодии Pretty Baby. Несколько минут героиня очень эротично ласкает себя и мастурбирует. Внезапно камера переключает­ся на самозванца, вторгающегося в ее квартиру, как фон звучит громкая быстрая напряженная музыка! Камера и саунд-трек несколько раз сме­щаются от одного персонажа к другому, пока мужчина в конце концов не сталкивается с женщиной. Он нападает на нее с электрическими ин­струментами, охотится за своей жертвой по всей квартире и наконец стреляет ей в голову из перфоратора. Эпизод заканчивается тем, что ге­роиня лежит на кровати, истекая потоками крови, и умирает. На заднем плане как фон тихо играет эротическая мелодия Pretty Baby. Модуль 10.3. ИЗНАСИЛОВАНИЕ НА ПРОДАЖУ, ИНДИЙСКИЙ СТИЛЬ Индия — это страна, производящая в год самое большое количе­ство фильмов. Многие из них, как и того желает местная публика, изображают сцены изнасилования. Индийские фильмы по мотивам великих национальных эпосов «Махабхарата» и «Рамаяна» изобра­жают стыдливых героинь, которых едва не изнасиловали, но от обид­чиков женщин спасает их собственная добродетель. Такой паттерн поведения свойствен и многим другим индийским кинокартинам, в которых присутствуют героини сходного типа. Однако женские ха­рактеры, которые предстают более независимыми, испорченными и аморальными или хотя бы двуличными в моральном плане, стра­дают, порицается их образ жизни, а не тот, кто на них нападает. Реклама фильма 1989 года «Время преступлений» выглядела так: «Впервые смотрите на экране изнасилование под водой». Популярный индийский актер Ранджит за 19 лет своей актерской карьеры сыграл в 350 эпизодах с изнасилованием (Pratap, 1990). Раздаются призывы в поддержку женщин. Бхаратенду Сингхаль, председатель совета сертификации фильмов, объявил в 1990 году о своем намерении вынудить продюсеров убрать щекотку из сцен с изнасилованием, хотя кинорежиссеры лоббировали его смещение с этого поста. Любопытно, что словесные непристойные намеки ча­ще порицаются в Индии, чем открытое насилие. Фильм 1993 года «Халнайак» вызвал противоречивые отклики, так как знаменитая ки­ноактриса Мадури Диксит сжимала свою грудь, пока пела «Что под моей блузой?» (Maier, 1994). Отражает ли такое положение дел ситуацию в обществе или по­могает его смягчить? В Индии ежегодно фиксируется свыше вось­ми тысяч изнасилований в отношении бедных женщин и женщин из низших каст, хотя и это всего лишь малая часть изнасилований, про­исходящих в стране. Иногда дело об изнасиловании даже доходит до суда. В 1989 году полицейские, обвиняемые в изнасиловании 18 женщин, были признаны невиновными судьей Бихаром, решившим, что женщины были так бедны, что могли за взятку дать ложные по­казания (Pratap, 1990). ЭФФЕКТЫ ОТ ПРОСМОТРА ФИЛЬМОВ С БОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ НАСИЛИЯ И ЖЕСТОКОСТИ Линц, Доннерстайн и Пенрод (1984; см. также: Linz, 1985; Linz, Donnerstein & Adams, 1989) исследовали эффекты подобных фильмов. Участников их экспериментов, юношей-студентов колледжей, спер­ва опрашивали и исключали тех, у кого раньше проявлялись враж­дебные наклонности или психологические проблемы. Остальным мужчинам в экспериментальной группе каждый день в течение не­дели показывали стандартный выпущенный в Голливуде фильм ка­тегории R. Все эти фильмы отличались необычайной жестокостью, и в них встречалось множество эпизодов, когда женщин убивали и они умирали медленной, мучительной и болезненной смертью в си­туациях с эротическим контекстом (как, например, в сцене из «Убийц с ящиком для инструментов» описанной выше). Каждый день участ­ники эксперимента заполняли анкеты, оценивая фильм и предостав­ляя данные о своей личности. Эти оценки показывают, что реакция мужчин становилась ме­нее депрессивной, менее раздраженной и менее тревожной по мере просмотра все новых фильмов. Фильмы сами по себе оценивались с течением времени как более приятные, юмористичные, имеющие больше социальной значимости, менее жестокие и оскорбительные и менее унизительные для женщин. За неделю жестокие эпизоды в целом и эпизоды с насилием, в частности, оценивались как встре­чающиеся реже, чем это было в действительности. В похожем иссле­довании, которое проводил Крафка (Krafka, 1985), он тестировал женщин и не обнаружил подобных эффектов. Хотя эти данные служат хорошим доказательством некоторой десенсибилизации, про­исходящей у мужчин, остается открытым вопрос, переносятся ли создавшиеся таким образом оценки на другие ситуации. Чтобы ответить на этот вопрос, Линц, Доннерштейн и Пенрод (1984) предложили тем же самым испытуемым принять участие в еще одном эксперименте, когда они не должны были осознавать никакой связи происходящего с кинофильмами. В этом эксперименте испы­туемые наблюдали за судом над насильником, проводимым в юри­дической школе, и оценивали его несколькими способами. В срав­нении с контрольной группой мужчины, которые видели боевики, считали, что жертва насилия меньше пострадала и физически и мо­рально. Эти результаты соответству